Эта история произошла 37 лет назад. Для Советской Белоруссии, да и для Беларуси нынешней случившееся уникально. Оказывается, белорусский народ бунтует не тогда, когда нет колбасы, масла или сметаны. Бунт происходит, когда народ решает, что власть прячет от него правду. Пример - события лета 1967 года, произошедшие в Слуцке.
ПРЕДЫСТОРИЯ. КАК ЕЕ ЗНАЮТ
В
конце октября, накануне 70-летнего юбилея Октябрьской революции,
местом сбора жителей Слуцка стало здание городского суда. Точнее,
двухэтажное деревянное здание суда вместить всех сознательных жителей
Слуцка не могло, поскольку было слишком маленьким. Это как раз и
стало одной из причин трагедии.
В
те дни в слуцком суде слушалось необычное дело. (По крайней мере,
необычное для Слуцка образца 1967 года). В суде слушали дело об
убийстве: начальник слуцкого отдела культуры Геннадий Гапанович
вместе со своим приятелем Леонидом Сытько убили каменщика Александра
Николаевского. Дело осложнялось предысторией этого убийства, которую
в то время знали все жители Слуцка от мала до велика. Мы попытаемся
изложить ее так, как ее до сих пор излагают очевидцы тех событий.
Якобы
еще до войны в Слуцке жили и враждовали две семьи - Николаевских
и Гапановичей. Война, которая, как известно, все спишет, дала им
возможность не просто тихо ненавидеть друг друга, а перенести эту
вражду в область реальных действий. Старший Николаевский ушел в
партизаны, старший Гапанович стал полицаем. Всю войну они гонялись
друг за другом. Глава семейства Гапановичей был то ли повешен, то
ли расстрелян, и трое его сыновей дали клятву мести.
После
войны у бывшего партизана оказалось семеро детей. Они и стали объектом
мести семьи бывшего полицая. Одного убили в Минске, заманив на какую-то
стройку и сбросив с крыши дома. Второго - в Слуцке.
Геннадий
Гапанович, <герой> слуцкого дела, принадлежал к городской
элите - дядя его работал большим начальником в области, сам он <служил>
в горисполкоме. И народ решил, что покровители спасают Гапановича
от неминуемого расстрела.
Оговоримся
сразу: вся эта история, как выяснилось, далека от реальности. Но
в октябре 1967 года жители Слуцка считали ее чистой правдой. Тем
более, что все действия властей подтверждали распространившийся
миф - <от народа что-то скрывают.
Еще
задолго до суда в городе стало известно, что прокурор не будет просить
для убийцы высшую меру наказания, что мнение прокурора - осуждение
по <хулиганской> статье, предусматривающей срок от 1 до 8
лет. Слуцк был убежден, что пришедшие к влас ти полицаи и их пособники
хотят спасти убийцу партизана. <После войны их дети убивают наших
детей> - наверное, такой лозунг лучше всего выражает умонастроения
жителей Слуцка того времени.
Народ,
который не был уверен в том, что суд будет справедливым, хотел,
чтобы суд по крайней мере был открытым. Граждане Слуцка требовали
свободного доступа на судебное заседание для всех желающих. Учитывая
специфику дела, в желающих был весь город. Д еревянное, двухэтажное
здание, которое строили, кстати, еще немцы, на такой наплыв слушателей
рассчитано не было. В принципе у властей были все возможности успокоить
людей и избежать крайних проявлений народного гнева. Слуцкое отделение
КГБ подготовило с пециальный доклад на эту тему. КГБ указывал на
опасность закрытого заседания и рекомендовал либо проводить суд
в более просторном помещении, либо вывести микрофоны из зала на
улицу. Но председатель Слуцкого горкома партии посчитал, что бояться
нечего. &l t;Все - советские люди>, - сказал он. Никто не
верил, что <советские люди> могут позволить себе бунтовать
или даже просто громко выражать несогласие с властями.
ШТУРМ
Суд
продолжался три дня. Все три дня здание было буквально оцеплено
людьми. С утра и до вечера вокруг него постоянно дежурило от нескольких
сотен до тысячи человек. По рукам ходило открытое письмо в адр ес
областных властей с просьбой провести суд <в соответствии с нормами
коммунистической справедливости>. Ходоки из народа дважды ходили
в горисполком с просьбой перенести заседание в более подготовленное
для этого помещение. С такой же просьбой к г ородскому голове, первому
секретарю горкома партии Зеленкевичу, обратилась Галина Алексеева,
народный судья, которая вела это дело. Власти вновь ответили отказом.
К
середине третьего дня ситуация становилась все более напряженной.
Толпа вокруг суда выросла уже до полутора-двух тысяч человек. Жену
Гапановича в суд не пустили, поскольку считалось, что она будет
давать показания в пользу своего мужа. Несколько ра з к людям выходила
судья Алексеева, уверяла, что будет судить по справедливости, просила
всех разойтись. Судье верили, но расходиться никто не собирался.
Счастливцы, которым повезло попасть на судебное заседание, только
подливали масла в огонь. От них ст ало известно: то ли прокурор,
то ли адвокат заявили о том, что дело нельзя квалифицировать как
убийство, а речь идет всего лишь о нанесении тяжких телесных повреждений.
Все громче звучали голоса о том, что суд и все начальство куплены.
А
городское начальство ничего не боялось. Подсудимого Гапановича охранял
обычный наряд милиции в количестве двух человек. Судья несколько
раз звонила начальнику милиции, рассказывала о том, что люди волнуются,
и просила прислать подкрепление. И лишь на третий день прислали
дополнительный наряд - то ли двух, то ли четырех человек.
Народ
же хотел справедливого возмездия. Если властям было не под силу
осудить преступника, народ сделал это сам и сам готов был привести
приговор в исполнение.
К
пяти-шести часам вечера, концу рабочего дня, толпа вокруг здания
суда стала прирастать. Речь уже шла не о полутора-двух, а о пяти-шести
тысячах человек. Одновременно с митингующими к зданию суда подтягивались
и силы правопорядка. По городской милиц ии была наконец, объявлена
общая мобилизация. Городские власти обратились за помощью в соседние
районные центры и Минск. Из Несвижа и Солигорска были присланы отряды
милиции, из Минска прибыло три роты элитной части - Белполка.
К
шести вечера здание суда было уже полностью блокировано. По периферии
уже начались локальные стычки народа с милицией. Вывести из здания
подсудимого Гапановича было невозможно, боялись, что толпа его просто
растерзает. К этому времени и прибыл Белп олк. По нынешним стандартам
трех рот спецназа, вооруженных щитами и дубинками, при поддержке
сил милиции было бы достаточно, чтобы рассеять пятитысячную толпу.
В то время дубинок и щитов не было. Было принято решение провести
отвлекающий маневр.
Солдаты
Белполка пошли в атаку на толпу, рассекая ее на квадраты. Митингующие
тут же передислоцировались к месту прорыва, вступив в схватку с
силами правопорядка. В это время в зале суда лейтенант милиции поменялся
одеждой с подсудимым. В самый разга р схватки милиция перешла к
решительным действиям. Автозак на полной скорости протаранил забор
с задней стороны здания. В машине было разбито лобовое стекло, водитель
травмирован. Гапанович вскочил в автозак и его увезли.
После
этого Белполк прекратил атаку, какой-то майор милиции стал просить
граждан разойтись, убеждая их в том, что заседание на сегодня закончено,
а подсудимый покинул здание суда. Эти речи обозлили толпу еще больше.
Майора избили. Люди были убеждены, что народ обманывают и что Гапановича
скрывают в здании.
На
каком-то этапе противостояния толпа остановила проезжавший мимо
автобус. У водителя потребовали бензин. Им стали заполнять пустые
бутылки и швырять их в здание. Несколько человек ворвались внутрь
суда и опрокинули стоявший в коридоре шкаф с докуме нтами. Их тоже
обильно полили бензином. Здание суда загорелось. В нем в это время
все еще оставались судья Галина Алексеева и несколько милиционеров.
Бывший сотрудник милиции, ныне пенсионер, рассказывает: <Она
ко мне несколько раз выходила, а потом о братно возвращалась, будто
судьба у нее такая была. Говорил я ей, чтобы уходила, а она все
боялась документы оставить. Хорошая была женщина. Люди ее уважали.
Конечно, не думала, что до такого дойдет>.
Когда
вспыхнули выброшенные из шкафа и вываленные на пол документы, Галина
Алексеева испугалась и убежала на второй этаж. Сотрудники милиции,
наоборот, выпрыгивали из окон. Два человек поранилось о разбитое
стекло. Лейтенант, который отдал свою одежд у подсудимому, разбился
насмерть - то ли сам неудачно спрыгнул, то ли его выбросили из горящего
здания. Согласно документам из архивов КГБ - выбросили, и даже указаны
фамилии тех, кто это сделал. Про судью Алексееву все забыли. Сама
она прыгать побоялась.
Милиция
и Белполк несколько раз пытались очистить площадь, чтобы приехавшие
пожарные машины смогли начать тушить здание. Спасти суд уже никто
не надеялся, но все боялись, что огонь перекинется на стоящее рядом
здание редакции городской газеты. Толпа успешно отбросила все штурмы.
Не помогли ни слезоточивый газ, ни дымовые шашки, ни брандсбойты.
Ходил слух (впрочем, вероятно только слух), будто в самый критический
момент городской глава Зеленкевич в панике звонил в Минск с просьбой
дать разрешение на применение оружия.
НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ
Народ
стал расходиться к утру следующего дня, когда от здания суда остались
одни головешки. Весь следующий день в городе шли аресты. Всего было
осуждено около 80 человек. Двоих, в том числе водителя авт обуса,
который дал бензин, приговорили к расстрелу. Остальные были осуждены
к разным срокам заключения - от трех до пятнадцати лет. Были отправлены
в отставку прокурор города Войтенков и начальник городской милиции
<за непринятие своевременных мер к п ресечению массовых беспорядков>.
Все остальное городское начальство, в том числе и первый секретарь
горкома партии Зеленкевич, получили выговоры. Большинство из них
под разными предлогами были уволены в течение ближайших трех-четырех
месяцев. Пост сох ранил только начальник КГБ, который в это время
находился в отпуске.
Кстати,
один из осужденных по слуцкому делу Николай Поснов в тюрьме встретился
с Геннадием Гапановичем. Когда через два года отсидки Поснов выходил
на свободу, Гапанович говорил ему: <Передавайте привет жителям
города-героя Слуцка>. - <Обяза тельно передам. И вы к нам
приезжайте. Вас там многие ждут>, - сказал в ответ Поснов.
Другой
бунтовщик, Эдуард Пан, в то время едва перешагнувший порог совершеннолетия,
после пятнадцатилетней отсидки, по слухам, стал крупным уголовным
авторитетом. Сейчас он то ли погиб в каких-то разборках, то ли скрывается
за границей.
Гапанович,
кстати, в Слуцк все-таки приехал. Но жить там не стал. Сейчас он
уже на пенсии. Живет в Барановичах. В Слуцке же больше всего жалеют
о сгоревшей судье Алексеевой.
ПРЕДЫСТОРИЯ. КАК ЭТО БЫЛО
Сейчас,
когда история уже рассказана, самое время рассказать правду о том,
с чего же все началось. Реальная предыстория случившегося лишний
раз подтверждает высказанный нами в самом начале тезис <Нар оду
нужно говорить правду>. На самом деле не было никакой романтической
истории двух враждующих семей. А если и были какие-то гипотетические
полицаи Гапановичи и партизаны Николаевские, то к случившемуся они
прямого отношения не имеют.
Все
началось с банальной уголовно-бытовой истории. Однажды вечером председатель
слуцкого гороно Геннадий Гапанович, который выпивал на кухне со
своим приятелем Николаем Сытько, услышал, как кто-то пытается открыть
дверь его квартиры. Когда дверь с пе рвого раза не открылась, этот
кто-то стал стучать в нее - вначале руками, потом ногами, сопровождая
это дело матом. Гапанович и Сытько вышли на лестничную клетку и
обнаружили там нетрезвого Александра Николаевского. Каменщик Николаевский
в это время долж ен был находиться в больнице, где он вроде бы лечил
язву. Но в больницу пришли друзья, компания выпила за успешное излечение,
и Николаевский отправился на поиски приключений.
На
лестничной площадке произошел крутой мужской разговор. Николаевского
спустили с лестницы. После этого Сытько и Гапанович вернулись к
прерванной столь неприятным способом беседе. Слетевший с лестницы
Николаевский отправился в сторону городского пар ка. По дороге,
то ли от падения, то ли из-за недолеченной язвы у него открылось
внутреннее кровотечение. В парке Александр Николаевский и умер.
Ночью, то ли еще с живого, то ли уже с трупа, кто-то снял с него
одежду.
После
сожжения суда в Слуцке дело было перенесено в областной суд. Его
решение подтвердило правоту тех, кто не видел в этой истории ничего
большего, чем банальное бытовое убийство. Гапановича признали виновным
в нанесении тяжких телесных повреждений. Учитывая общественный резонанс
дела, приговор был вынесен по максимуму - пять лет лишения свободы.
Если бы у властей Слуцка с самого начала хватило ума и терпения
рассказать народу правду, не было бы сожженного слуцкого суда, не
было бы погибших судьи и милиционера, не было 80 искалеченных судеб
жителей Слуцка. Наконец, и сами городские власти не испытали бы
бури кадровых потрясений.
P.S.
И
еще один факт, подтверждающий славу Слуцка как <города-героя>.
За два года до описанных событий здесь произошла история, достойная
отдельной статьи. Прапорщик дислоцировавшегося в городе танково
го полка, поругавшись с тещей, сел в танк, заправил полный боезапас
и через весь город поехал в соседнюю деревню <бомбить тещу>.
Мятежный танк следовал по центральной улице, сшибая автобусы и автомобили.
За ним на двух тягачах везли пушки, - чтобы расстрелять на выезде.
К счастью, в центре города у танка слетела гусеница. И еще два часа
мятежного прапорщика уговаривали выйти из машины.
После
этих событий про Слуцк и стали говорить <город-герой>. Хотя
на самом деле никаких оснований считать город Слуцк криминальной
столицей Беларуси не было. Даже медвытрезвитель появился здесь только
в 1965 году.
Андрей МАХОВСКИЙ