Никто и никогда не поменяет
Бегущую по коже дрожью силу.
Никто не обломает тонкий лед,
Которым я опять покрылся.
Никто и не поверит, что давно,
Когда я жил в последнем теле,
Я так любил прыгать сквозь окно,
На завтрак выпивая жидкий гелий.
На вечер только тонкий поцелуй,
Прикрытый неумело волосами.
На смерть - коктейль из сладко-пряных струй
И порошка озноба милиграммы.
А больше не даст никто.
Мне этого бы с головой хватило.
Но кто-то снова глянул на меня,
Зажав в кулак ладони-крылья.
|